Не параллельные миры. Искусство и бизнес. Елену Мойсеенко и Надежду Живору сложно назвать похожими хоть в чем-то. Елена – исключительно творческая личность: пианист и сооснователь музыкально-просветительского проекта SoundOut. Надежда – финансист, консультант по покупке-продаже бизнеса, бизнес-коуч. Но, как оказалось, у женщин, в каких бы параллельных мирах они не существовали и какой бы образ жизни не вели, могут быть общие взгляды. И если их соединить, результат будет интересным. В разговоре о гендерном неравенстве, феминизме, проектах, семье и источниках вдохновения пианистка и финансист спорили, но все-таки сошлись в одном – нужно делать то, что ты любишь.
Проект и семья. Как совмещать?
Елена Мойсеенко:
В моем случае совмещать просто. Когда ты делаешь с мужем что-то одно, а SoundOut – это наш совместный с супругом проект, то все совместное время посвящаешь проекту. Если мы даже идем куда-то отдохнуть, выпить вина в ресторан, то мы все равно обсуждаем проект. От этого никуда не деться. Но плюс в том, что мы быстро находим общий язык даже в спорной ситуации благодаря взаимному понимаю и эмпатии.
Конечно, сложно совмещать все сразу, и особенно, когда маленький ребенок. Поэтому приходится прибегать к помощи родителей и услугам нянь, не без этого.
Надежда Живора:
Мой подход: обязательно разделять. Днем — бизнес, вечером — семья и в выходные – семья. В выходные я не работаю принципиально, в отпуске я не работаю принципиально. Так было не всегда, но сейчас я приняла решение, что для того, чтобы все сферы жизни были развиты, и не одна из них не была с меньшим ресурсом – важно всем им уделять время целенаправленно и регулярно.
Когда ты поняла, что разделять необходимо? Это вопрос внутренней зрелости или просто опыт — сын ошибок трудных?
Надежда Живора:
Это, наверное, вопрос зрелости внутренней, вопрос осознанности и осознанного решения. Я увлекающийся человек и могу на 200% углубиться в любой проект, коль скоро я в нем оказалась. Но, вместе с тем, я понимаю, что это не экологично для меня же самой. Мне важно иметь время на личную жизнь, важно иметь время на семью, на ребенка, на саму себя и на друзей. Поэтому я выделяю его в выходные.
Елена Мойсеенко:
У музыкантов есть нюанс, связанный с профессией: выходные возникают спонтанно. Антон работает в оркестре и им объявляют о выходном всегда неожиданно. А я в этот день могу работать. И, к тому же сейчас мы только начинаем свой музыкально-просветительский проект, поэтому все свое время – свободное в том числе – максимально хотим вложить в него. Но в какие-то моменты я чувствую, что хочу абстрагироваться от всего хотя бы на три дня, отдохнуть. Просто нужно побыть в тишине.
Где предпочитаете отдыхать, в таком случае?
Надежда Живора:
Люблю Эмираты. Летаю туда зимой несколько раз. В Абу — Даби путешествовала на январские праздники, сейчас летали с сыном в Дубай. Люблю небольшие поездки. Летом отлично отправиться в Европу – поехать туда на два или три дня. В Мадрид, например. Пошопиться, с друзьями встретиться.
Елена Мойсеенко:
Мне не нужно никуда далеко улетать. Достаточно на выходные уехать в Подмосковье, сходить в SPA, в бассейн, погулять по лесу. Но, например, в сентябре позволила себе выехать на четыре дня в Вену и Братиславу – Антон был на гастролях в этих городах, и я приехала к нему. Я гуляла по улицам, сходила на прекрасную выставку Матисса. Это был для меня, конечно, релакс. Ну а после возвращения в Москву как раз и началась плотная подготовка к нашему проекту. Мы дали первый концерт в октябре.
Каждая из вас — либо автор проекта, либо руководитель. Как формируете команду, где ищете людей?
Надежда Живора:
Я ищу людей через знакомых. Пишу пост в Facebook в профильных закрытых группах и прошу всех своих друзей порекомендовать мне человека. Обещаю всем за это корзину фруктов. Люди любят мотивацию и получать приятные подарки тоже любят, поэтому такой ход работает. Ищу кандидатов в профессиональных сообществах, пишу релевантным коллегам письма: у юристов ищу юристов, у финансистов — финансистов. Резюме приходит много, из них интересными оказываются процентов 15. С кандидатами провожу видеоконференции. Это удобно, можно побеседовать без отрыва от рабочего процесса и, если человек не подходит, сразу прерваться, тем самым сэкономив и его время, и свое.
Люблю эффективность. Если что-то делать, то делать это надо хорошо и потратить на выполнение задачи минимальное время. Кстати, именно поэтому если я вижу, что технология мне экономит время, силы и нервы, я ее буду использовать. Если кто-то мне говорит, что его такой подход не устраивает, то я скорее буду следовать своим принципам, и выберу их, чем работу с этим человеком.
Елена Мойсеенко:
У нас с командой все просто. Так как Антон работает в Большом симфоническом оркестре им.Чайковского, он солист и первый кларнет, то и состав нашего проекта сформировался из его коллег. Сергей Костылев (скрипка), Федор Землеруб (виолончель), Елена Федотова (альт), Антон Якушев (скрипка), Дмитрий Сидоров (скрипка) играют в БСО в прекрасном струнном квартете. И так как Антон хорошо общается с этими ребятами, то история с составом нашего проекта сложилась логично сама собой. Ребята, к тому же, много лет играют вместе, а для музыкантов эта сыгранность очень важна. Но это, кстати, наверное, и для бизнеса важно.
Но с друзьями трудно, наверное, работать …
Елена Мойсеенко:
В чем-то непросто. Потому, что хочется, чтобы все время царила дружеская атмосфера, не было обид. Нам пока это удается. Очень приятно, когда вы не просто коллеги, а между вами есть более доверительные и теплые отношения. Мне, например, очень нравятся наши репетиции. Ребята приезжают к нам домой в девять утра по выходным. Антон варит свой фирменный кофе, мы пьем его, обсуждаем что-то, потом репетируем. И вот эту атмосферу хочется сохранить. Музыканты, артисты – люди тонкой душевной организации. Ими надо дорожить.
В бизнесе люди «тонкие»?
Надежда Живора:
Конечно. И даже если они говорят, что толстокожие, то это просто слова. «Тонкость» и ранимость проявляется в обидах, а иногда и в заговорах. Это самая, конечно, неприятная сторона. Я сама сталкивалась с заговорами. Это та ситуация, когда кто-то считает, что он достоин большего, чем есть на самом деле, идет против руководства, подговаривает идти с собой часть коллектива, а потом получается попытка мини-революция. Но на моей практике не было ни разу, чтобы подобное хорошо закончилось для самого инициатора и его последователей.
С кем никогда не стали бы работать в проекте?
Надежда Живора:
Не стала бы работать с человеком, чей кумир Фрэнк Андервуд, например. Считаю, что когда строишь бизнес или любой другой проект, так или иначе есть некая агрессивная среда, противостояние которой приходится преодолевать. И это требует некого ресурса. Поэтому я предпочитаю, чтобы внутри коллектива всегда была максимально расслабленная, искренняя и доверительная атмосфера. Если начинается противостояние внутри, то все силы уходят на распри, а сил для того, чтобы что-то сделать во вне — не остается. Нет движения вперед.
Елена Мойсеенко:
Думаю, что с музыкантами сложнее. Характер артиста непросто вычислить сразу. Тебе может понравиться артист на сцене, амплуа покорит тебя. Но когда с ним начнешь сталкиваться в работе, есть риск испытать большое разочарование.
Что касается личностных качеств, то я не приемлю, когда начинают бурно спорить и доказывать исключительно собственную правоту. К счастью, я редко встречаю таких людей. У нас в команде все быстро приходят к компромиссу.
Не могу уйти от вопроса о том, какой должна быть женщина – руководитель. Хорошо или плохо, если она транслирует свою женственность? Или лучший образец — Людмила Прокофьевна из первых кадров «Служебного романа»?
Надежда Живора:
На мой взгляд, женщина должна быть женщиной на любой позиции. Что такое сексуальная или женская энергия? Это энергия творчества. В лидере должна чувствоваться харизма и энергия творчества. Если человек серый и унылый, значит, у него заблокирована сексуальная энергия, заблокирован творческий поток, а значит — и лидер он никакой.
Елена Мойсеенко:
Я думаю, что всего должно быть в меру. В нашей сфере, в классической среде часто встречаются музыканты, которые выходят на сцену в непозволительно откровенных нарядах. Кто-то, возможно, считает, что это правильным и даже красивым – показать свою женскую природу, но во всем должна быть мера. На мой взгляд, исполнение классической музыки в одежде, еле прикрывающей тело, невозможно. Это отвлекает от главного — от мысли, от задумки и послания композитора слушателям. Ведь главное – это музыка.
Надежда Живора:
Я предлагаю все-таки разделять требования к внешнему виду и к сексуальности. В офисе, также как и в любом общественном месте, у сотрудников должен быть внешний вид, соответствующий тому протоколу или этикету, который для данного места принят. К энергии и поведению человека это не имеет отношения. Мы говорим скорее о том, что всякая энергия проявляется через жесты, поведение, эмоции.
Как вы относитесь к феминизму?
Надежда Живора:
Для меня это некое понятие, которое живет параллельно. Я часто слышу: женщин притесняют, у женщин меньше зарплата, давайте бороться за права женщин. Я всегда зарабатывала столько же, сколько мужчины и даже больше и у меня никогда не было проблем с правами. Я даже никогда помыслить не могла, что меня кто-то притесняет.
Елена Мойсеенко:
У музыкантов есть такое представление, что мужчины-пианисты более успешны и более востребованы, чем женщины-пианисты. И их больше. Но, возможно, это связано с тем, что игра на рояле требует настолько большой отдачи и столько сил и энергии, мощи, что женщина физически может не справиться с этой задачей. Но есть такие пианистки, как Клара Шуман, которая на сцене могла дать фору мужчинам.
Надежда Живора:
Думаю, что вот это рьяное желание отстоять некие свои права, на самом деле, подмена истинной проблемы. Давайте будем честны: мы живем в стране, где тема женственности была табуирована десятилетиями. Сначала нам говорили, что «В СССР секса нет», потом «проснулась» церковь и нам стали навязывать идею, что даже думать о своем женском естестве – позорно. Все это делается для того, чтобы манипулировать, блокировать свободу и творческую энергию. Людьми, которые несвободны, проще управлять. Мужчины просто менее склонны к какому-либо табуированию.
А как быть с тем, что некоторые руководители проектов или бизнеса принципиально не берут в команды женщин?
Елена Мойсеенко:
Признаюсь, с мужчинами приятно работать. Сейчас у нас само собой сложилось, что коллектив боле мужской. С другой стороны, у меня был опыт работы в женском музыкальном квинтете. Общий язык найти было иногда сложно. На репетициях стулья летали. Неконтролируемые эмоции – это плохо и для работы, и для жизни.
Надежда Живора:
Несколько лет назад у меня был принцип: работать только с мужчинами. Я считала, что женщины чрезмерно эмоциональны. Но это как раз было связано с тем, что я сама себя как женщину не принимала. Предполагаю, что многие женщины также поступают, как и я когда-то. Зрелый же внутренне руководитель работает и с женщинами, и с мужчинами. Для него критерий — не гендерная принадлежность, а профессионализм. Если профессиональные качества сотрудника устраивают меня как руководителя, то я могу, как правило, с ним договориться и об остальном. Более того, мой опыт показывает, что мужчины тоже преуспели в проявлении эмоций: хлопают дверями, устраивают истерики, манипулируют и ведут себя в 45 лет, как подростки. Все зависит от конкретного человека, а не от его гендерной принадлежности.
Хобби. Чем сейчас занята голова, кроме проекта?
Елена Мойсеенко:
Мода. Безумно люблю моду. Люблю покупать одежду, читать журнал Vogue, смотреть показы, следить за тенденциями. Если бы я не занималась музыкой, то занялась бы модой и ушла бы в этот мир с головой.
Надежда Живора:
Мое хобби – психология. Я два года изучала традиционную гештальт-терапию. Сейчас занимаюсь нетрадиционной психологией, которая позволяет буквально за считанные минуты менять программы личности, установки, формировать образ будущего и внедрять его в реальность не через 15 лет, а через месяцы. Я активно использую этот метод и параллельно делюсь наработками управленческих навыков и навыков, полученных мной в бизнесе, в своем блоге в Instagram и на своем сайте. Ну и коучинг — тоже мое хобби.
Вы обе – во главе проектов. Совершенно разных. Но одно вас обеих объединяет – точно. Вы в центре внимания, а значит должны быть источником вдохновения и примером. Для кого вы хотели бы быть такими?
Елена Мойсеенко:
Конечно, я хотела бы быть вдохновляющей для моего мужа. Мы ведь напитываемся друг другом. И очень важно для меня лично видеть отклик от зрителей, слушателей, понимать, что наша музыка им важна.
Надежда Живора:
Идеально, когда ты вдохновляешь своего мужчину! Но для меня важно быть вдохновляющей и для всех окружающих меня людей. Я постоянно развиваюсь, как профессионально, так и в области психологии и могу дать этим пример для своих коллег, последователей, своих клиентов.
Кто вас самих безумно вдохновляет?
Елена Мойсеенко:
Как пианист, как профи для меня источник вдохновения Марта Аргерих. А в жизни, по-человечески меня вдохновляет мой муж.
Надежда Живора:
Тони Роббинс. Человек из очень бедной семьи, без образования. Человек, который сделал себя полностью. Он исследовал особенности человеческой психики, НЛП, вывел собственную методику, как менять жизнь людей. Он владелец большого состояния и огромного количества бизнесов. Кто-то его считает мошенником и клоуном. Кто-то им восхищается. Я тоже думала, что он несерьезен и просто балабол, который гребет деньги лопатой, но потом стала смотреть видео с ним, читать про него и его собственные книги, и поняла, что Робинс – безумно преданный своему делу человек, который работает по 17 часов в сутки, несмотря на то, что ему глубоко за 40. Его настолько зажигают идеи изменения человеческой психики и сознания, что он готов заниматься свои делом круглосуточно. Меня вдохновляют именно такие люди.
