Интересное кино!

Картине Эдварда Бергера уже пророчат номинацию на «Оскар», а критики хвалят актерскую игру и постановку сцен. Совсем другое, прохладное, отношение к сюжету фильма, который напичкан штампами и инородными для католической церкви лозунгами. Что же не так с выборами Папы Римского в кино, разбираемся в статье.

Редко на какой фильм мы идем без всяких ожиданий, но не так уж часто эти ожидания завышены. Ажиотаж зрителей вызывают, например, продолжения хорошо знакомых лент: «Звездные войны», «Битлджус», вышедший на днях «Гладиатор». При этом сами сиквелы могут разочаровать, но это уже совсем другая история. Есть, однако, и другая категория фильмов, которые появляются на экране впервые, но преподносятся как произведения высокого искусства. Чаще всего о них говорят, что это претенденты на главные премии в области кинематографа, среди которых особенно выделяется «Оскар».

Впрочем, если посмотреть на историю вручения премии Американской киноакадемии, то мы заметим некоторую предвзятость и даже политику в отношении выбора победителей. Далеко ходить за примером не нужно: в последние годы звучат обвинения в продвижении инклюзивности и разнообразия – тем, которые регулярно появляются именно в «оскароносных» картинах. Само собой это дает продюсерам «Конклава» повод надеяться на положительный исход для их детища, ведь сюжет буквально состоит из модных веяний. Тем не менее, как мы знаем, о любой теме можно высказываться глубоко или поверхностно, тонко или топорно. В первом случае «Оскар», пожалуй, неизбежен, а может быть, даже заслужен, во втором – это досадная и раздражающая позиция, которую заняла Киноакадемия.

Какое место занимает в этой системе координат «Конклав»? Можем ли мы назвать его шедевром или очередным клише? Начало фильма не намекает на ответ, поскольку действие в нем довольно размеренное, прерываемое долгими кадрами архитектуры Ватикана, крупными планами лиц кардиналов и их молитвами. Именно так здравый смысл понимает служение Богу в столь древнем институте, как католическая церковь. Этой организации почти две тысячи лет, и здесь привыкли никуда не торопиться. Для того чтобы произошли изменения, необходимы века кропотливой работы, и в размеренное течение жизни Папского престола могут вмешаться разве что грандиозные внешние события и, конечно, выборы нового понтифика.

Конклав, как мы знаем, — это особая процедура голосования, значительно отличающаяся от привычной демократии. Нет громких предвыборных речей, дебатов, избирательной кампании. После смерти Папы кардиналы запираются в одном помещении – традиция, тянущаяся со Средних веков – и выбирают его преемника абсолютным большинством голосов. Разумеется, при этом сталкиваются разные идейные течения, ведь мы говорим, в первую очередь, о людях, но в конце концов они приходят к соглашению, и престол занимает лишь один из них, которому остальные теперь подчиняются.

Процедура голосования проходит за закрытыми дверями, и это один из элементов интриги для многочисленной публики, собирающейся на площади Святого Петра в ожидании заветного белого дыма, означающего окончание выборов. «Конклав» как раз должен приподнять завесу тайны, показать процесс изнутри и тонко очертить амбиции кардиналов, их дипломатические усилия, идейные разногласия, затаенные обиды и конфликты. Общественность никогда не узнает подробности выборов, зато зритель «Конклава» — счастливчик, которому все покажут и расскажут актеры и вездесущая камера, способная поймать в объектив то, что хотят скрыть от других.

С таким ожиданием зритель приходит в зал, чтобы в следующие два часа пересмотреть свое мнение. Сюжет, увы, выполнен топорно: подковерные интриги демонстрируются напоказ с шумом, гамом и склоками (спасибо, что не драками); высокочтимые отцы курят и пьют в кадре; а руководящий выборами, по сути временный управляющий всей церковью, кардинал Лоуренс в исполнении великолепного Рэйфа Файнса беспомощен и выглядит как частный детектив, которому в любой момент могут дать пинка за проникновение в чужие дела.

На человечном аспекте священнослужителей стоит остановиться подробнее. Ни для кого не станет открытием, что католические кардиналы, как и все мы, могут заболеть, впасть в дурное настроение и даже поддаться искушению. Громкие скандалы, сотрясавшие церковь в последние десятилетия, лишь подтверждают этот очевидный факт. Однако не меньшим заблуждением будет считать святых отцов обыкновенными смертными, которые выходят покурить на балкон и пропускают после работы кружечку пива. Такое поведение, особенно на публике, совершенно недопустимо, и любой человек, прошедший через все ступени служения, от семинарии до собственной кафедры, впитывает в себя не только латынь, но и присущую его призванию дисциплину. То, что может позволить себя мирянин, священнослужитель, особенно высокого ранга, не разрешает себе практически никогда.

Создатели «Конклава», очевидно, полагают иначе, поэтому мы в течение двух часов следим за группой немолодых людей в рясах, которые больше напоминают вахтенную смену рабочих, чем почтенных руководителей католической церкви. Абсурдность ситуации усугубляется тем, что некоторые из этих мужей сомневаются в вере и откровенно богохульствуют, называя свое собрание адом. Апелляция к здравому смыслу подсказывает, что такое просто невозможно в их среде, но фильм делает совершенно все, чтобы переубедить нас.

Намеренное принижение личности кардиналов – лишь часть обширного замысла, который подводит нас к главному тезису картины о необходимости реформирования церкви. Допустим, это так, и, обращая свой взор к новостной повестке, мы видим, что эту потребность осознают и сами католики. Разумеется, не все, иначе сюжет не получил бы извечный конфликт между консерваторами и вольнодумцами, которые в фильме в своих смелых инициативах достойны французских революционеров. Их противники, впрочем, тоже не ведают об осторожности и поступательности, которая должна быть свойственна представителям столь древнего учреждения. Либо Крестовые походы, либо буддистское смирение – так можно сформулировать ключевой выбор, встающий перед героями. Никаких компромиссов, никаких соглашений и нейтральных позиций попросту не существует, как и серых тонов.

Сигареты в кадре и примитивизм в изображении добра и зла можно отнести к критике правдоподобности картины, которая как будто стремится к реализму, однако главная проблема «Конклава» – его посыл, ради которого жизнь так свободно перекраивается. Необходимость реформирования церкви в духе 21-го века решается чрезвычайно наивно и таким образом, что даже зритель, внутренне соглашающийся с идеей, начнет негодовать от ее воплощения. Сложно сказать, есть ли на свете хоть один человек, которому принесет удовольствие финал картины. Несомненно, ярые противники католической церкви порадуются тому, как неприглядно показан этот институт на экране, какое отталкивающее впечатление создает собрание кардиналов с их тайнами и пороками, но едва ли хоть кто-то в здравом уме согласится с решением, предложенным сценаристом.

Ключевое противоречие фильма – несоответствие реализма кадра и бурной фантазии автора. В происходящее невозможно поверить, а неубедительность для зрителя – это приговор для любой картины, в чем нам не даст соврать господин Станиславский. Трактуя историю и существующие институты в удобном для себя духе, мы создаем небылицы, которые приятны только нам и никому больше. Что простительно для комедии, сатиры или сюрреализма, не подойдет для фильма с сильной социальной составляющей – перед нами лоскутное одеяло из лозунгов и штампов, которое совершенное не заботится о восприятии себя как целого, а ставит целью пропагандистское высказывание, ради которого не жаль в очередной раз очернить католическую церковь.

Самое прискорбное в истории «Конклава» — не создание этого фильма, а общий тренд, благодаря которому «Оскар» получила, например, лента «Зеленая книга». Получит свои награды и «Конклав», и это, в свою очередь, подстегнет авторов с конформистским взглядом на искусство продолжать снимать в том же духе. Похоже, мы находимся в эпицентре «эпидемии» картин на одни и те же избитые фильмы, и пока неясно, когда она закончится. Впрочем, в одном можно быть уверенным точно, в противоположность безвольному кардиналу Лоуренсу: это уже не творчество.

Смотрел фильм: Алексей Федоренко

Настоящие произведения не имеют срока годности. Спустя 34 года после выхода сюрреалистической комедии «Битлджус», обретшей культовый статус среди поклонников, свет увидело продолжение. В чем «задержавшийся» сиквел лучше оригинала и существует ли формула успеха киносериалов, разбираемся в статье.

В эпоху ремейков и перезапусков, когда новые фильмы встречаются с куда меньшим ажиотажем, чем любимые сюжеты, кажется, что не существует киновселенных, возрождение которых смогло бы нас сильно удивить. Тем не менее «Битлджус», отсутствовавший на экране более 30 лет, стал приятным открытием для тех, кто знаком с мистическим злодеем, явившимся прямиком из загробного мира. Тим Бертон не только вернулся к ироничному миру духов и актерам из первоначального состава, но и украсил его хорошо известными именами Уилемма Дефо, Моники Беллуччи, Дженны Ортеги и Дэнни Де Вито (последний засветился всего пару минут, но сразу стал визитной карточкой потустороннего мира для тех, кто не видел фильм 1988 года).

Стоило ли вообще возвращаться к столь давнему сюжету? Мы отлично знаем примеры продолжений, которые не следовало даже запускать в производство. Заигрывая с фанатами, студии неоднократно спотыкались на своем желании заработать и терпели немалые убытки. Можно было предположить, что и «Битлджуса» ждет подобная судьба, но он сумел выйти в прокат с гордо поднятой головой и показать, что налет времени нисколько не погасил его яркое полубезумие.

В результате мы получили не только модный сиквел, но и отличную историю, добавляющую нечто к оригиналу и одновременно углубляющую его рельеф. Загробный мир резко расширился и приобрел свою полицию, рай и ад. Городок Уинтер-Ривер стал больше и обзавелся новыми героями, некоторые из которых внесли лепту в сюжет. Появилась преемственность поколений в лице Делии Дитц, ее приемной дочери Лидии и совсем юной Астрид. Рост этот носит не только количественный, но и качественный характер, ведь перед нами завершенная картина взаимоотношений матери и дочери (как замены классической паре отцов и детей).

Впрочем, сердцем ленты и двигателем ее успеха по-прежнему остается Битлджус в исполнении все того же Майкла Китона. Теперь он много поет, бескорыстно (по крайней мере на словах) воздыхает по Лидии и становится своеобразным мерилом справедливости, наказывающим злодеев и воздающим героям. Оттого, быть может, и финальная неудача Битлджуса кажется скомканной и даже неуместной, ведь в течение полутора часов он защищал страждущих и обездоленных и лишь в конце потребовал заслуженное вознаграждение.

Это не единственная слабость фильма, но весьма характерная для его общей концепции. Не вдаваясь в подробности, дабы не множить «спойлеры», напомним, что свои сюжетные линии есть у бывшей жены Джуса, Делии и Астрид Дитц. Кроме того, на несколько минут появляется и отец последней, съеденный пираньями. Есть ли у них арка развития персонажей, логичное завершение их историй? Увы, нет. Скажем больше, не у всех есть финал как таковой, а у остальных он сжатый до невозможности в угоду главному действию.

Обращаясь к первоисточнику 1988 года, мы вправе заметить, что там каждый герой приходит в такую точку, где его желания и потребности удовлетворены. Даже Мейтленды, застрявшие на границе двух миров, обретают друга в лице Лидии Дитц и смысл бесплотного существования в помощи ей. Все счастливы, и это положение, как понимает зритель, остается постоянным надолго. Очевидно, что и Тим Бертон тогда не планировал снимать вторую часть, иначе не преминул бы дать соответствующую подсказку, как он поступил в конце сиквела.

Есть ли эта монументальная завершенность в финальных штрихах продолжения? Пожалуй, нет, но виновато в этом не только стремление снять третью часть. Те сюжетные линии, которые должны закрыться по ходу ленты, лопаются, как мыльные пузыри, оставляя зияющую пустоту, вакуум. Мы недоумеваем, зачем вообще нужно было вводить персонажа Моники Беллуччи, если ее роль в событиях ни к чему не приводит. Она нависает потенциальной угрозой, но эта возможность так никогда и не реализуется. То же можно сказать и о других героях картины.

Все же не будем судить «Битлдужса» слишком строго: по сравнению с оригиналом у него есть и несомненное преимущество, заключающееся в переходе на рельсы драмы от абсурдной комедии с мультипликацией образца незабвенного «Уоллеса и Громита». Нам открывается глубина духовного падения Лидии Дитц, которая столь сильно увлекается потусторонним миром, что начисто игнорирует свою земную жизнь. Мы знакомимся с ее дочерью – подростком с непростым характером, которая должна найти общий язык с матерью. Эти трудные отношения обрамляют комедийные персонажи Рори и Делии, сохраняющие дух оригинального «Битлджуса» — чудаковатой комедии с персонажами-типажами. Психологизм – это то, чего не хватало ленте, чтобы воспринимать ее не только как аттракцион и калейдоскоп ярких образов, но и мистическую историю о великом значении семьи в духе «Семейки Адамс».

Сиквел преображает вселенную, делает ее глубже, резче, острее на переживания и одновременно расширяет, любовно украшает с вниманием к каждой детали. Немало этому способствует графика, проделавшая большой путь за 36 лет, и давшая нам не только реалистичные спецэффекты, но и насыщенную готическую атмосферу, в которой обитают духи. В этом продолжение, несомненно, опережает оригинал и, на мой взгляд, превосходит его как художественное произведение, пусть и не без заслуги последнего, который остается фундаментом успеха и главным средством привлечения внимания.

В завершение хотелось бы рассмотреть общее отношение большинства продолжений к своим первым частям. Одним из классических приемов удержания зрителя, как известно из учебников для сценаристов, является повышение ставок, накала страстей, который разряжается лишь в кульминации. Эта логика применяется в подавляющем большинстве кинолент и воплощается и на следующем уровне – киносериала. За примером далеко ходить не нужно: если в первой части «Терминатора» Сара Коннор убегает от медленного T-800, то уже в следующем фильме ей и ее сыну противостоит подвижный и практически неуязвимый T-1000. И если вначале спасается она сама, то в сиквеле речь идет об уничтожении «Скайнет» и предотвращении конца света.

«Битлджус» идет той же дорогой и спустя 30 лет обостряет борьбу введением инфернальных героев и смертельной опасностью, которой, к слову, не было в оригинале. Теперь на кону не просто судьба двух призраков и замужество Лидии, которое еще неизвестно к чему ее обязывало, а жизни самого Битлджуса и Астрид. С ростом серьезности положения уменьшается и комедийная составляющая – фильм движется к драме, но, конечно, до нее не доходит.

Является ли «повышение ставок» единственным и верным методом построения киновселенных? В «Звездных войнах» уже пытались увеличить знаменитую Звезду смерти до небывалых размеров, однако от шаблонности и предсказуемости новые эпизоды это не спасло; аналогично технологии в «Терминаторе» становились все более изощренными, а угроза ксеноморфов в «Чужом» – все реальнее, но поклонников более поздним частям франшиз они не прибавили. Зато «Крестный отец» в 1974 году отказался от глобальных противостояний, продолжив историю нравственного падения Майкла Корлеоне, – и выиграл.

Универсальных рецептов не существует. Не всем нравится кофе, не все слушают музыку и смотрят футбол. Точно так же нет единого мнения по поводу произведений искусства, и восторг одних будет встречаться скепсисом и равнодушием других. Успех фильма невозможно предугадать и обеспечить следованием каким-либо правилам. Всегда найдутся исключения, всегда будут творцы и новаторы, и это делает каждый наш поход в кино лотереей и приключением. Хотя бы по этой причине стоит сходить на «Битлджуса» и узнать, какой же билет вытянули вы.

Фильм смотрел Алексей Федоренко